Однажды услышала от нее: «Твои родители все-таки развелись». Она долго не решалась это сказать, думала, плакать буду. Но что я, ребенок, понимала? А вот бабушка переживала, она любила отца: «Миша — добрый парень, отзывчивый. Настоящий деревенский. Если бы не это дело, цены б ему не было». Под «этим делом» подразумевалось его пристрастие к выпивке. Вскоре отец женился вновь, мама вышла замуж, им и вовсе стало не до меня.
После развода родители разменяли квартиру в Москве, которую получили от Театра имени Ленинского комсомола. Мама уехала в Омск, где обосновалась со своим новым мужем и маленьким сыном. Ее комната в коммуналке пустовала, на нее стали претендовать соседи. И она во избежание сложностей с жилплощадью решила переселить меня в столицу. Одну. «А что такого? Девочке уже пятнадцать лет. Ну перестань ты, ей-богу! Большая, справится», — горячо убеждала мама плачущую бабушку. Уверяла, что внучку ждет прекрасное будущее, учеба в вузе. Сложила мои вещички в чемодан, мы сели в поезд и уехали из Смоленска.
Мама провела со мной два дня, отдала документы в школу, показала дорогу в магазин и... привет, упорхнула! Спешила на гастроли. Правда, предварительно, взяв дочку за руку, обошла всех соседей в подъезде. Спрашивала, не может ли кто кормить меня после школы обедом, разумеется, за деньги. Но никому не было дела до чужой девочки. А вот звонить отцу и его маме, жившим в Москве, — мол, возьмите под опеку Лену, родную кровиночку, — не захотела...
И я осталась одна-одинешенька — в чужом городе, среди незнакомых людей. Звенящая тишина в полупустой комнате пугала. Я боялась спать в темноте. Лежала, свернувшись клубочком под одеялом, и следила за тонкой полоской света под дверью: пока видела ее, было не так страшно. Никто не интересовался, делаю ли я уроки, что ем. Как не пропала — одному Богу известно...
Москва пугала. Много машин, людей. Магазин через дорогу, поэтому в него не ходила. В палатке, которая стояла во дворе, обычно покупала хлеб, двести граммов колбасы и кусочек масла. Холодильника не было, еду хранила на балконе, где буханку периодически склевывали голуби.
