Помню, в Италии уже в горбачевскую пору корреспонденты наперебой спрашивали: «Как ваше учкаре?» Всю голову сломали — о чем они, пока переводчик не подсказал: «Ускорение!» За переменами в нашей стране следили. Кстати, на том же концерте едва не произошло ЧП, честно говоря, понятия не имею, против кого направленное.
Я сидела с представителями различных российских ведомств, прибывших с визитом. И прямо у нашего ряда стояли газовые баллоны, на которые я и внимания не обратила — мало ли зачем нужны? В разгар одного из номеров в зал начали заходить полицейские и выводить людей. Противно запахло газом. Каким-то образом, вероятно, сработал некий часовой механизм и газ начал выходить из баллонов. После того как причину устранили и все как следует проветрили, мы продолжили концерт. Была ли это диверсия против российских властей и нашего «учкаре», или попытка испортить праздник власти собственной — не знаю.
В гастрольных поездках «Березки», случалось, смешивалось все. В Аргентину летели на своем родном Ил-18, и то ли «ответственные лица» знали о предстоящем перевороте... В общем, посадили нас в Чили. А когда впереди несколько перелетов, выходное платьице повесишь на плечики в проходе, а летишь в чем-нибудь попроще.
И вот как сели в Сантьяго — практически в халатиках, без продуктов, сигарет и зубной пасты, так и пошли за крепкими ребятами, велевшими покинуть воздушное судно. «На пятнадцать минут», — заверили нас. Посадили всех в автобус и как есть повезли в город, в отель. Вечером пообещали, что дальше полетим утром. Весь багаж, понятно, остался в самолете. А за окном гостиницы тем временем начиналась война: стрельба, взрывы, техника ревет.
Наш отель находился рядом с президентским дворцом. Сальвадора Альенде свергали практически по соседству, его соратников оттуда волокли на стадион для расстрела. В отель постоянно прибывали разные люди, кто-то утверждал, что видел, как на наш борт посадили кубинскую делегацию и он улетел.
Мы, конечно, хорошо относились к странам соцлагеря, но это был наш самолет! Хотя, возможно, кубинцам угрожал поход на стадион... В общем, в Сантьяго застряли на одиннадцать суток. Никто не знал, как далеко может зайти переворот, и мужчины наши горевали, что даже завалящей берданочки у коллектива нет на тот случай, если вдруг придется отбиваться. Портье рыдали, не понимая, что будет дальше, — никого не выпускали из отеля. Сначала кормили нормально, но постепенно рацион стал сокращаться. Впрочем, солонину давали, сигареты стреляли друг у друга. Вывезли нас в комендантский час стараниями и хлопотами МИДа.
И полетела «Березка» на запланированные гастроли в Аргентину, а там — землетрясение и выборы Перона! За окнами отеля беспрестанно гудели машины, люди скандировали: «Перон! Перон!!!» Утром открываю глаза от того, что перекатываюсь по кровати, а параллельно моему верчению шкаф двигается. Слышу томный голос нашей сотрудницы за дверью: «Что-то будет... Собаки все уже сбежали». А у меня номер на восьмом этаже!..
