Болели ноги и спина, сердце прихватывало, в больницу даже попадала — все-таки восемьдесят три года. Но она не сдавалась. За два дня до смерти завершила курс массажа. Готовилась репетировать с Лией Ахеджаковой спектакль по пьесе Николая Коляды «Змея золотая».
— Нина Михайловна жалела, что у нее не было детей?
— Она относилась к этому философски: «Бог не дал — значит, так нужно». Призналась мне как-то, что не уверена, смогла ли бы она стать хорошей матерью, ведь всю себя отдавала сцене, а ребенком нужно заниматься. В какой-то степени родных детей ей заменили студенты. Ну и мы с Ниной-младшей. Наш папа был сильно привязан к сестре — она на одиннадцать лет старше — и даже свою вторую дочь назвал в ее честь. Отец вырос за кулисами «Современника», Олег Ефремов говорил: «Женька — наш!»
Любопытный штрих: многие, кто впервые видит мою маму, отмечают, что внешне она очень похожа на Дорошину, один типаж. Выходит, папа выбрал жену, напоминающую ему собственную сестру. Отец тоже окончил актерский, в студенчестве снялся в эпизодах трех или четырех фильмов. После «Щуки» Ефремов звал его показаться в «Современник». А папа не захотел, сказал, что демонстрировать себя как товар на рынке, даже и перед худсоветом, — не мужское занятие: «Бабы пусть показываются, а я не буду!» У него тоже характер тот еще! Выбрал свою дорогу. Преподавал в театральной студии, позже ушел на административную должность, работал замглавы районной управы по культуре и социальной политике. Это счастье — найти свое место, стать полезным и нужным.
Меня в детстве, когда торчала у тети в театре, многие спрашивали:
— Наверное, хочешь быть артисткой?
Я отвечала:
— Навряд ли.
Мне больше нравилось рассматривать декорации, костюмы. По первому образованию я художник: окончила Абрамцевское училище имени Васнецова. А потом решила пойти в театральный — но не в «Щуку». Там уже преподавала тетя, не хотелось разговоров за спиной, мол, взяли по блату родственницу. И я выбрала Школу-студию МХАТ. Одним из экзаменаторов был Олег Павлович Табаков. О том, что я племянница Нины Михайловны, он узнал лишь в начале учебного года. Спросил у кого-то из педагогов: «Не родня ли Дорошиной? Или однофамилица?» Внешне мы с тетей не слишком похожи, абсолютно разный типаж.
Окончила Школу-студию МХАТ, поступила в Театр имени Пушкина. Проработала там тринадцать лет, сыграла множество интересных спектаклей. Но потом пришел новый режиссер со своей командой. Я оказалась «не его актрисой» — есть такое понятие — и в тридцать пять лет осталась без ролей. Похожая история в свое время случилась и с тетей. Она с тридцати сидела без единой премьеры двенадцать лет, хотя Ефремов к ней вроде бы прекрасно относился. Однако Нина и мысли не допускала уйти из «Современника», оставалась предана своему театру. Потом ее пригласили преподавать в «Щуку», и она погрузилась в педагогику. Я тоже горевать не стала, ведь у меня оставалась профессия художника. Сейчас ею и занимаюсь, но не исключаю, что однажды в мою жизнь вновь вернется сцена.
